Зима

прошла незаметно, тяжело, давяще, но зато под объективом фотоаппарата, эйфорией от общения с мувимейкером и диким холодом под звуки Арконы и Сварги

стекла не бьют, потому что их нет

сказка о том, где был солнечный свет


Весна

дурацкая улыбка, сладкое предвкушение первой ролевки, танцы под мерцание свечей, Книга Велеса и зеленые волосы под песни Лакримозы и Флер, двести двадцать первое измерение из существующих двухсот двадцати… свет…

руки расправив, я улетаю,

я не останусь и не оставлю


Лето

краски, дождь, звон мечей, искры от костра на полах плаща, восхитительное счастье и ощущение восторга при беге через бесконечное поле с душистой высокой травой, бой барабанов, дикие игры с огнем и собственноручное принесение в жертву былых принципов

тонкий-тонкий росток обвивает меня

я купалась в огне, забывая себя

завяжи мне глаза и дотронься, где ток

я как будто одна

я как будто цветок


Осень

руны, пьянящее чувство любви, переплетенное со страхом и капельками вина, вой, расцарапанные стены, агония последних ошметков разума и наваливающаяся серость стандартных общажных обоев

любовь и жалость – все перемешалось

где твоя рука, а где моя?

агония…


Зима

бабочки, неизменно рисованные пальцем и почти всегда в двух цветах: фиолетовом и желтом, мурлычащее на ухо Мировое Добро, тонкая невидимая паутина на книгах и лице и сильный, уверенный голос, цитирующий пустоте комнаты фразы из Пелевина…

руки, будто вода, поднимали меня.

Ника-ника-никогда я не буду одна