"…Я выдыхал: "Милый друг, позволь", но не касался твоей руки, но мы глотали морскую соль, мы вместе видели маяки, бывало трудно, потом - легко, струилось время в проём окна, и тучи пламенных мотыльков слетали тихо на плечи к нам, мы безмятежно тушили свет, ты уходил ночевать к другим... Я видел холод чужих планет - с твоим он, честно, едва сравним. Я выжил, чтобы тебя любить, и под покровом пустых небес весьма талантливо сделал вид, что кем бы ни был я - ангел, бес, - я буду волком у ног твоих, я буду вечным твоим шутом... Теперь я - пьющий портвейн псих, а ты... но, впрочем, смолчим о том. Я говорю ни о чём стихами, я режу пальцы о тетиву, дышу не нами, живу не нами, но, между тем, всё равно живу, пусть на отшибе, в глубокой яме, но это, Господи, всё же я, обзавестись довелось друзьями (зачем вообще мертвецу друзья?), они берут меня, теребят, так закрутили, что просто ах...
А я, играющий роль себя, пытаюсь помнить о маяках.
(с) Марина Князева

Я честно пыталась писать с самого первого дня, как только вернулась в Индию: по строчке, по абзацу, хотя бы по словечку, чтобы сохранить и передать вкус этих солнечных и пахнущих водой и специями дней. В итоге тон как-то не задался. Важность гор, новых открытий и улыбающейся Дурги из каждого второго храма уступила место размеренным дням вне времени и пространства, неспешной ватной жизни, из которой при определенных денежных запасах можно никогда и не выбраться. О стране мне сейчас рассказать нечего, истории о том, как братья и отцы не пускают двадцатилетних девонек со мной фотографироваться, вовсе не удивительны – ведическая традиция, строгая иерархия - оно все реально существует... Несмотря на чудесное солнце, мне хочется снова вытаскивать из себя не самые веселые картинки, образов в голове вертится много, но индийские женщины мне для их визуализации явно не светят. Нужно не забыть все записать, закупить плоды рудракши, чудесные тибетские украшения, конечно же, пару трезубцев, и по возвращении в Россию дать всему этому жизнь.

А пока я овладела навыком управления скутером – и это так здорово, уматывать в горы искать солнца и ветра. Несколько раз мне перебегали дорогу: павлин, кролики, оленята, мартыны. Редкие встречные индусы за отсутствием фантазии прижимали своими джипами к краю обрыва и радовались этому как дитятки. Разок я не совладала с управлением и чуть не отправила себя со скутером и пассажиром в полет с горы. Меж тем, когда выздоровеет мой приболевший индусский дружище, пойду на местное стрельбище покорять огнестрельное оружие. Это, вообще, забавно, что я собираюсь обучаться этому в Индии, но забавно только при условии, что ты еще разделяешь, где Индия, а где Россия. А мне все уже одно.

Я думаю, не слетать ли недели через две в Непал, просто для того, чтобы выкарабкаться из ваты. Да и горы должны там быть просто божественными. Наверно, дивное место, чтобы просто молчать и задыхаться от осознания своей смертности. При желании здесь тоже так можно: огромная священная Ганга важно несет свою бирюзовую воду в Индийских океан, по пути смывая цветы и человеческие трупы. Холодная горная вода иголочками впивается в кожу и вытягивает всю мрачную мерзость, все бесполезные эмоции и желания. Ветер бросается блестящим песком, покрывая тело бриллиантовой пыльцой.
А я, играющий роль себя, пытаюсь помнить о маяках.